О науке и учёных

Занимаясь научной и околонаучной тематикой, поневоле приходится наблюдать за теми, кто работает в этой области. Каковы же критерии успеха, что надо делать, чтобы достичь научных результатов, и что — для получения высокого статуса в обществе? Ответ с одной стороны банален, а с другой — противоречит текущим общественным стереотипам. И ещё один важный вопрос — каковы тенденции развития науки, как будут проводиться исследования в обозримом будущем?

Несколько определений
   Наука — это что? Учёные — это кто?
   Учёные, инженеры и техники
О развитии науки
   Методы и способы научного познания
      Методы научного познания
      Развитие способов научного познания
   О научном общении
Профессионалы против любителей
   Плюсы и минусы профессионализма
      Плюсы профессионального статуса
      Минусы профессионального занятия наукой
   Плюсы и минусы любительства
      Плюсы любительского подхода
      Минусы любительских исследований
   Профессионалы, любители и дилетанты
   Профессионалы и любители в исторической перспективе
Резюме

Несколько определений

Наука — это что? Учёные — это кто?

Для начала следует определиться, что мы будем понимать под терминами «наука» и «учёные». Как почти любое глобальное понятие, «наука» имеет множество толкований. Я более всего склонен к следующему.

Наука — это система знаний об объективных закономерностях окружающего мира, позволяющая прогнозировать развитие событий. Здесь под «объективными» понимаются закономерности, проявляющиеся независимо от воли исследователя, которые может воспроизвести любой, создав определённую заранее известную комбинацию условий. Можно подумать, что в данное определение не совсем укладывается самый первый способ научного познания — описательный. Однако это не так. Например, увидев вдали некое животное, путешественник может сопоставить его внешний вид с известными описаниями, и, если найдёт подходящее, то поймёт, хищный это зверь или травоядный, агрессивный или спокойный, а стало быть, сможет спрогнозировать варианты дальнейших событий и продумать свои действия. Поэтому даже простое описание фактов и последовательностей событий является вполне научным методом. Впрочем, описание описанию рознь — важнейшее значение имеет система классификации, определяющая связи и взаимозависимости между разными видами описываемых объектов (недаром в определении говорится именно о системе знаний, а не просто о наборе фактов). Поэтому Карл Линней, создавший эффективную систему классификации живых существ, считается учёным, а многочисленные его предшественники и последователи, весьма детально описывавшие множество животных, но не систематизировавшие их — всего лишь путешественниками, натуралистами и естествоописателями.

Однако простое накопление и систематизация знаний не имеют ценности для общества, если не приносят пользы. Польза науки заключается в её способности спрогнозировать развитие событий и на основе этого даже при отсутствии собственного опыта составить опережающий план действий, который позволил бы получить наилучшие результаты с наименьшими издержками, достигнув цели оптимальным путём с минимумом проб и ошибок. Это относится и к разработке технических устройств, и к общественным процессам, и ко всем другим областям жизни. Критерием истинности и зрелости науки является частота и степень совпадения во всех значимых аспектах предсказанных результатов с тем, что потом получится в реальности.

С понятием учёного всё ещё проще. Учёный — это человек, занимающийся наукой, то есть ищущий и вырабатывающий научные знания, а также сохраняющий и распространяющий эти знания. В это определение попадают две категории учёных — «исследователи» и «хранители». В жизни необходимы и те, и другие, но здесь в силу специфики сайта речь всё же больше пойдёт именно об исследователях, создающих новые знания. Впрочем, любой толковый исследователь опирается на ранее созданную базу, т.е. является и хранителем ранее накопленных знаний, — в противном случае он обречён раз за разом «открывать» не новое, а уже давно известное.

Учёные, инженеры и техники

Наше время характерно тем, что значения слов часто деградируют, искажаются и извращаются. Например, любой, получивший диплом технического ВУЗа, именуется «инженером», а почти любой служащий НИИ, имеющий высшее образование — «научным сотрудником». И не важно, что деятельность, которой они реально занимаются, раньше была обязанностями техников, чертёжников, делопроизводителей или лаборантов, многие из которых не имели не то что высшего, но и законченного среднего образования!

К сожалению, инфляции подвержены не только деньги, но и слова. В связи с этим неплохо бы вспомнить изначальный смысл понятий «учёный», «инженер», «техник» и некоторых других с точки зрения круга обязанностей и категории выполняемых работ. На мой взгляд, наиболее чётко их суть была видна в конце XIX и в самом начале XX века, когда эти понятия вошли в широкий оборот, дожив до наших дней с огромной девальвацией.

Рабочий. На производстве выполняет стандартные операции на вверенном ему оборудовании. Как правило, знает лишь особенности технологии, непосредственно относящиеся к его работе, и то иногда только в общих чертах. Хороший рабочий в силу огромного опыта и природной смётки способен не только обеспечить высокую производительность, но и вовремя заметить признаки, говорящие о возможном появлении брака или о большом износе оборудования. Однако при необходимости серьёзного ремонта или переналадки оборудования рабочий обращается к технику. К этой же категории относятся чертёжники и нормоконтролёры в конструкторской деятельности, а также лаборанты в науке. Для такой деятельности требуется не столько образование и кругозор, сколько добросовестность при относительно ограниченном наборе профессиональных навыков.

Техник. Осуществляет эксплуатацию сложного оборудования, его наладку и ремонт. Имеет представление об общей технологии производства и хорошо знает технологию, реализуемую обслуживаемым им оборудованием. В конструкторской деятельности аналогом техника выступает конструктор, реализующий стандартные технические решения. Для этой деятельности достаточно хорошего специального образования. В случае необходимости хороший техник, как и хороший конструктор, могут придумать и реализовать оригинальные решения, правда, не меняющие кардинально принципы работы, и здесь они уже попадают в область инженерной деятельности.

Инженер. Разрабатывает новую технику, в том числе (и прежде всего!) принципиально новую, как по заказам, так и в инициативном порядке. Для этого необходимо умение самостоятельно мыслить и широкий кругозор, обеспечивающий большое поле выбора, а также хорошее образование и критический склад ума, позволяющие отбрасывать нежизнеспособные и неэффективные решения и находить технически оптимальный путь решения стоящей задачи. Он должен хорошо представлять себе возможности и ограничения реального производства, иначе его разработки так и останутся фантастическими прожектами. Поскольку при создании принципиально новой техники часто используются последние достижения науки, хороший инженер должен в достаточной степени владеть научным материалом как в своей отрасли, так и в смежных областях, а этого трудно достичь без хорошего высшего образования. В наше время к этой нише можно отнести так называемую «отраслевую науку» — всевозможные НИИ и КБ, однако из их зачастую многочисленного персонала истинно инженерной деятельностью обычно занимаются лишь единицы.

Учёный. Занимается исследованием закономерностей природы, не имея в виду непременное практическое применение полученных результатов. В наше время эту нишу призвана заполнять так называемая «академическая наука» (насколько она выполняет свою задачу — другой вопрос). Здесь на первом месте, конечно, широта взглядов и незашоренность подходов. Но для того, чтобы проанализировать и изложить найденные закономерности в форме, доступной для понимания и использования другими людьми, современный учёный должен хорошо владеть научным материалом в своей области и необходимым математическим аппаратом. Обычным путём для этого в настоящее время является получение профильного высшего образования и аспирантура.

Конечно, все эти категории достаточно условны и могут перетекать друг в друга, однако такой подход позволяет понять истинный уровень человека — не по имеющимся у него «корочкам», а по его реальной деятельности.

О развитии науки

Как сказал кто-то из великих, «история учит лишь тому, что она ничему не учит». Тем не менее, на данный момент единственный общепризнанный способ оценить перспективы — это оглянуться назад и попытаться проследить тенденции. И часто это срабатывает, поэтому есть смысл бросить взгляд на развитие науки, чтобы понять, чего нам ожидать в обозримом будущем.

Методы и способы научного познания

Результаты научного исследования во многом определяются тем, какие методы и способы использовал исследователь.

Методы научного познания

Методы научного познания остаются неизменными со времён зарождения науки, и их всего два — это анализ и синтез. В силу своего дуализма они неразделимы и по отдельности пользы от них немного.

Анализ — это разделение исследуемого явления на составные части с целью создания его упрощённой модели, тем не менее сохраняющей важнейшие черты, интересующие исследователя. Например, при расчёте траектории движения объекта нам нужны его масса, скорость и внешние воздействия, но безразличны цвет, стоимость и цели его создания. В свою очередь, части и явления более мелкого порядка, выявленные при первичном анализе, также могут быть подвергнуты анализу как самостоятельные объекты исследования, и так далее. Таким образом, анализ позволяет разделить целое на составные части, выделить базовые элементы, «кирпичики». Поэтому он является своеобразной «мёртвой водой» науки.

Синтез — это комбинирование и объединение различных объектов и явлений с целью наблюдения за их взаимодействием, понимания аспектов их взаимосвязей, предсказания и получения новых явлений, свойств и результатов. При этом объединяемые сущности могут быть достаточно обособлены в реальном мире, а могут быть неразделимыми свойствами или фрагментами реальных объектов, разложенными на отдельные «кирпичики» лишь в результате умозрительного анализа. Синтез — это «живая вода» науки, без которой она во многом бесполезна и превращается в простое собирательство фактов и формальное систематизирование.

К сожалению, современная наука страдает огромным перекосом в сторону анализа, что проявляется во всё более узкой специализации и прерывании интенсивного обмена знаниями даже между представителями смежных областей. Качественный синтез, невозможный без хорошего представления о многих областях знаний, в том числе весьма далёких друг от друга, становится практически невероятным событием. Избыток «мёртвой воды» при фатальном отсутствии «живой» обуславливает бесплодие современной науки, выражающееся в отсутствии фундаментальных прорывов.

В то же время именно синтез гипотез на основе отдельных фактов и частных закономерностей, выявленных в результате анализа, с учётом их неразделимости в реальной жизни и взаимозависимости различных аспектов знания (т.е. областей науки), является тем творческим актом, который может привести к появлению принципиально новых научных построений и даже к смене мировоззрения цивилизаций, подобной тому, что произошло в Европе в XV веке в эпоху первых кругосветных путешествий (замена в массовом сознании концепции плоской Земли на концепцию круглой, неразрывно связанная с эпохой великих географических открытий со всеми её плюсами и минусами) и развитие естественных наук в XVIII веке, послужившее базой развития современной техники и кардинального преобразования на этой основе самогó общественного устройства.

Развитие способов научного познания

Теперь посмотрим на то, как с течением времени изменялись способы научного познания. Я могу выделить 3 принципиально разных способа выявления закономерностей.

1. Описательный способ. Характерен для первоначального накопления фактов, когда данных для каких-то обобщений ещё не достаточно. Как правило, сводится лишь к констатации уже имеющегося или произошедшего и не позволяет прогнозировать развитие событий со сколько-нибудь приемлемой достоверностью. Этот подход практиковался с античных времён, долгое время оставаясь единственным способом научного познания.
2. Системно-аналитический способ. При накоплении достаточного количества первичных данных начинают проявляться качественные закономерности, позволяющие начать систематизацию данных, а в некоторых случаях удаётся описать их количественно с помощью аналитических численных зависимостей, достаточно простых для понимания и использования людьми со средним уровнем подготовки. С точки зрения прогнозирования развития событий систематизация позволяет оценивать тенденции и взаимосвязи на качественном уровне с достаточно высокой степенью точности, а аналитические формулы обычно с очень высокой точностью обеспечивают и прогноз количественных характеристик. В научной практике этот способ начал широко использоваться начиная с XVII века — сначала в механике и астрономии, а затем и в других областях.
3. Способ моделирования. Большие системы с огромным количеством обратных связей принципиально невозможно описать аналитическими формулами приемлемой сложности. К тому же процессы в таких системах обычно являются нестационарными. Поэтому можно попытаться аналитически описать элементарные взаимодействия, а затем смоделировать их поведение в рамках системы того или иного масштаба. Корректность результатов зависит от правильности модели, то есть адекватности заложенных в неё закономерностей и неизбежно введённых упрощений. В архитектуре и строительстве моделирование будущих сооружений применялось, как минимум, с античных времён. Судомоделирование имеет столь же почтенный возраст — модели судов находили в гробницах египетских фараонов, однако эти модели имели скорее ритуально-декоративный, нежели технический характер. В других областях исследований, пожалуй, одним из первых известных примеров такого подхода были «игры» Наполеона с оловянными солдатиками на острове Святой Елены, когда он моделировал развитие своих битв и военных кампаний. В инженерном деле техническое моделирование стало применяться в судостроении с конца XIX века при проверке ходовых качеств моделей будущих судов в опытовых бассейнах, а с 1920-х годов — и в авиации при продувке моделей самолётов в аэродинамических трубах. В широкой же научной практике этот способ начал распространяться лишь после развития теории численных методов решения задач, а решающий толчок ему дало появление компьютеров.

На данный момент все возможные применения аналитического подхода в традиционных отраслях знания, похоже, уже использованы. При попытках расширить его область применения используемый математический аппарат начинает неприемлемо усложняться — даже уравнения Максвелла для многих слишком сложны, а ведь они настолько же проще математики, используемой сейчас в попытках описать жизнь Вселенной или поведение элементарных частиц, насколько арифметика проще математического анализа. Поэтому в традиционных областях знаний, где выявить приемлемые аналитические закономерности не удалось, для прогнозирования можно использовать лишь моделирование, а если адекватную модель создать не удаётся, то остаётся лишь описание и накопление фактов.

О научном общении

Во все времена важнейшей частью научного процесса было общение между учёными — ведь необходимо узнать о достижениях коллег, известить о результатах своих исследований, обсудить возникшие проблемы и сообща поискать пути их решения.

В Древней Греции античные философы (а под философией в ту пору подразумевались наука вообще, а не только наиболее отвлечённая её часть) встречались на диспутах, иногда даже в присутствии зрителей. Характерно, что в эту эпоху культа здорового духа в здоровом теле вполне нормальной считалась ситуация, когда после исчерпания словесных аргументов диспут переходил в физическую форму, — проще говоря, начиналась драка между сторонниками различных точек зрения, а в качестве «научных аргументов» использовались не только кулаки, но и посохи (поскольку бейсбольных бит, ныне популярных в определённых кругах для убеждения оппонентов, в ту пору ещё не было). Вероятно, некоторую часть «болельщиков» той или иной научной школы привлекал на диспуты именно этот этап научного собрания. Впрочем, ко временам расцвета Рима традиция выяснения научных истин с помощью физической силы исчезла, — по-видимому, в силу возросшей утончённости учёных мужей.

В средние века в связи с малочисленностью очагов науки, их большой удалённостью друг от друга, а также длительностью, дороговизной и опасностью путешествий личные встречи учёных из разных мест практиковались мало — научное общение сократилось до минимума и ограничивалось чтением трудов коллег и предшественников и написанием своих книг. Начиная с эпохи Возрождения, стала активно развиваться переписка между учёными. В случае крайней необходимости учёные просто переезжали в нужное место, но это были не кратковременные поездки, а капитальные переезды на постоянное место жительства с семьёй и хозяйством (если, конечно, таковые имелись).

Те же методы общения применялись и в течении XVII-XVIII веков — обмен книгами и переписка. Правда, долгие сроки доставки писем сильно замедляли темп обсуждения, зато давали корреспондентам возможность всесторонне обдумать и аргументировать свои доводы. Недаром в те времена издание переписки различных деятелей, в том числе и учёных, начинает выступать как самостоятельный книжный жанр.

В XIX веке прежние способы научного общения продолжали развиваться, в том числе распространилась начавшаяся ещё в предыдущую эпоху практика приглашения университетами известных учёных для прочтения курсов лекций. Этому способствовала возросшая доступность и безопасность путешествий. В ходе таких «командировок» учёные могли лично встретиться с коллегами и обсудить проблемы «в реальном времени».

К концу XIX века с развитием железных дорог, обеспечивших невиданные ранее скорость, безопасность и дешевизну поездок, начинает складываться традиция личных встреч учёных на различных симпозиумах и конференциях.

В XX веке научные встречи стали неотъемлемой частью научного процесса. Написание книг теперь означало, как правило, фиксацию каких-то значимых достижений, а текущее обсуждение помимо личного общения на научных встречах приняло форму публикации статей в периодических научных изданиях. Частная переписка как форма научного общения почти прекратилась.

В настоящее время традиционные для прошлого века способы научного общения всё ещё продолжают широко использоваться, однако Интернет, на мой взгляд, гораздо удобнее и практичнее. Он позволяет сочетать скорость живого (или почти живого) общения с полной фиксацией всех высказанных мыслей, причём физическое место пребывания участвующих в обсуждении не имеет значения.

Профессионалы против любителей

Наблюдая и сравнивая, я пришёл к выводу, что гораздо чаще наиболее новаторские результаты получают люди, на момент совершения открытия не обременённые научными степенями и не работающие в научных учреждениях, по крайней мере в той области, где был достигнут прорыв, — то есть любители. Наоборот, результаты «остепенённых» профессионалов редко блещут принципиальной новизной. Зато обычно эти результаты гораздо корректнее, их добротность в целом на порядок выше, чем у любителей, и откровенной ерунды там встречается несравнимо меньше.

Налицо старая как мир дилемма — силы человека небесконечны, и он вынужден тратить их либо на свободный поиск научного результата, действуя на свой страх и риск, либо на достижение общественного признания и «достойного» места в обществе в рамках сложившихся правил и стереотипов (последнее с точки зрения самого человека часто не менее рисковано и увлекательно, но гораздо реже приносит пользу для общества в широком смысле этого слова). Исключения, когда человеку удаётся и то, и другое, есть, но они столь уникальны, что лишь подтверждают общее правило. Противоположная ситуация — не удаётся ничего, — встречается гораздо чаще, причём при ориентации как на поиск, так и на карьеру, но карьерная неудача переносится гораздо тяжелее (что вполне закономерно и, в общем, справедливо).

Сравним плюсы и минусы обоих путей с точки зрения научной эффективности.

Плюсы и минусы профессионализма

Сначала определимся, кого же следует считать профессиональным учёным. Как и в любой другой отрасли человеческой деятельности, в науке профессионал — этот тот, кто получает от занятия этой деятельностью средства для существования — полностью, либо в основном, либо, по крайней мере, в значительной степени. Вот и всё — не меньше, но и не больше. Отсюда вытекают как плюсы, как и минусы статуса «профессионального учёного».

Плюсы профессионального статуса

По идее, профессиональный статус должен обеспечивать учёному два главных преимущества. Во-первых, исследователь-профи может посвящать всё своё время именно занятию наукой, даже изначально не располагая свободными средствами, достаточными для обеспечения необходимым себя и своей семьи. При этом ему не надо тратить силы и время на поиск средств к существованию, поскольку он регулярно получает их в виде зарплаты (либо грантов и т.п.). Во-вторых, официальный статус при необходимости упрощает доступ к дополнительной информации, специальному оборудованию и публикации в профильных изданиях, а также облегчает участие в различных конференциях, симпозиумах и семинарах для живого общения с коллегами.

Впрочем, часто эти преимущества остаются лишь теоретическими. Как известно, в случае любых экономических проблем наука оказывается в первых рядах кандидатов на сокращение финансирования и в последних — на повышение зарплат. Исключение составляют редкие ситуации, когда руководителей высокого уровня в известное место вдруг клюёт жареный петух, и они безумными денежными вливаниями (как правило в ущерб другим отраслям) пытаются компенсировать то, что деградировало годами, в панике забывая, что есть естественная длительность процессов, которую иногда можно растянуть, но никогда нельзя сократить (какие бы огромные средства не были выделены на сев в августе, в сентябре урожая ещё не будет, сеять надо было в мае)! Да и с доступом к информации, оборудованию и публикациям не всегда всё гладко. Зачастую сложившиеся научные группы ревностно охраняют от коллег-конкурентов свои «делянки» — будь то отчёты об экспериментах, уникальные установки или научные журналы. При этом способы «охраны» бывают весьма изощрёнными и безупречными с формально-юридической стороны, но «чужакам» от этого не легче.

Минусы профессионального занятия наукой

Минусы профессионального подхода следуют из его плюсов. Зарабатывание научной деятельностью средств к существованию, хотя формально и не требует занятий непрофильной работой, на самом деле вынуждает тратить кучу времени на обоснование необходимости финансирования — поддержание штатов, закупку оборудования, выделение грантов.

Эта административная деятельность не имеет никакого отношения к собственно науке, однако сил отнимает немало. Ситуация усугубляется тем, что актуальность и нужность цели сама по себе часто ясна лишь очень ограниченному кругу коллег, а иногда — лишь самому исследователю, поэтому убедительно обосновать запросы и получить запрашиваемое удаётся совсем не всегда. Довольно универсальной и понятной непосвящённым мерой квалификации учёных и, следовательно, важности и адекватности их запросов, является система научных званий. Беда только в том, что такие звания обычно присваиваются постфактум — как правило, профессорами становятся после 50, а тех, кто стал доктором наук до 40, можно перечесть по пальцам, в то время как наиболее продуктивный в научном плане возраст — от 20 до 30 лет, когда исследователь-профи ещё «никто» (студент, аспирант или, в лучшем случае, свежеиспечённый кандидат наук). Кроме того, «синекура», которая ассоциируется с высшими официальными научными званиями, привлекает в ряды их соискателей массу бездельников и карьеристов. Попытки защититься от этого потока привели к такому усложнению процедуры отбора соискателей и получения званий, что нередко трудозатраты на получение заветной научной степени во много раз превосходят затраты на получение научных результатов, за которые эта степень, собственно говоря, и присваивается (если эти результаты вообще не высосаны из пальца ради получения желанного звания). Поэтому в настоящее время система научных званий в значительной степени дискредитирована, и наличие такого звания ещё не гарантирует, что обладающий им человек хоть когда-нибудь действительно занимался настоящей наукой. Усугубляет ситуацию огромное число самостийных «академий», расплодившихся в своё время как грибы после дождя, и за мзду малую выдававших звание «академика» всем желающим.

«Влияние среды», пожалуй, тоже можно отнести к негативным факторам профессионального занятия наукой. Как правило, профессиональный учёный находится внутри одной и той же среды со студенческой скамьи, лишь поднимаясь по ступеням карьерного роста. В тех случаях, когда окружение действительно профессионально, оно задаёт достаточно высокие стандарты добротности исследований, отторгая явную некомпетентность. Однако так бывает не всегда. Зато всегда среда задаёт некое характерное направление мыслей, и смолоду погружённый в такую среду «профи» начинает следовать этому направлению. Обычно это происходит неявно и неосознанно, примерно так, как маленький ребёнок приучается к принятым в обществе нормам поведения — он делает что-то потому, что все так делают, и ему даже не приходит в голову, что это можно сделать по-другому или вообще не делать! В результате возникают профессиональные стереотипы, и очень часто новаторские идеи, не вписывающиеся в их круг, профессионалы отвергают аргументами, в конечном счёте сводящимися к сакраментальному «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!»

Ещё одним негативным аспектом профессиональной деятельности является необходимость «положительного результата». Ни один чиновник не выделит финансирование тому, кто раз за разом не достигает заявленных результатов, оправдывая свои неудачи тем, что «в науке отрицательный результат — тоже результат». Подобное может сойти с рук только учёным с известным именем, да и то лишь раз-другой (я не имею в виду специально подготавливаемые «распилы» и «откаты» — там-то как раз этот аргумент может использоваться в полную силу всеми участниками процесса, хотя обычно всё изначально формулируется так, чтобы слова «не смогли» и «не удалось» в отчёте не встретились ни при каких обстоятельствах). Из-за фактической недопустимости отрицательных результатов, при обосновании работы исследователи вынуждены предпочитать «синицу в руках» «журавлю в небе», тратя основные время и силы на беспроигрышные, но рутинные и малоинтересные в научном плане исследования, а действительно интересные, но рискованные работы с абсолютно негарантированным результатом выполнять по остаточному принципу на «сэкономленных ресурсах». И тогда профессиональные исследователи выступают уже как любители.

Плюсы и минусы любительства

По большому счёту, любительский подход противоположен профессиональному в том смысле, что если профессионал с помощью своего занятия зарабатывает деньги, то любитель, занимаясь тем же самым, наоборот, деньги тратит (или по крайней мере безвозмездно тратит свои силы и время), то есть любитель занимается наукой для удовлетворения собственного любопытства. В этом и заключается любительский характер деятельности. Всё остальное, прежде всего уровень квалификации и компетентности, не имеет значения. Более того, я убеждён, что лишь любительское отношение к делу позволяет достичь высшей квалификации и компетентности. Но об этом чуть ниже. Пока же рассмотрим плюсы и минусы любительства.

Плюсы любительского подхода

Главный плюс любительского подхода — это независимость. Любитель сам финансирует свою деятельность, а значит, сам определяет цели и сроки исследований, сам определяет значимость результатов и целесообразность продолжения работы в прежнем направлении. Единственный внешний ограничивающий фактор для любительских исследований — это ситуация, когда они становятся опасными для окружающих. При этом вменяемый исследователь обычно сам понимает такую опасность прежде других и вовремя принимает меры по обеспечению должной безопасности либо меняет направление исследований (как вариант — сворачивает их). Сумасшедших экспериментаторов, фанатично претворяющих в жизнь посетившую их идею, способно остановить лишь внешнее вмешательство. К счастью, таких немного и реального успеха они, как правило, не достигают — мешает тот самый фанатизм и неразрывно связанная с ним ограниченность во взглядах. Так что страшилки о «гениальных учёных-злодеях» не выходят за пределы страниц комиксов и голливудских фильмов (бомбисты-одиночки и им подобные «злые гении» не в счёт — они не открывают что-то новое в науке, а используют опробованные решения и их комбинации, так что в техническом плане их деятельность не научная, а в лучшем случае инженерная).

Отсутствие жёстких сроков позволяет любителю сосредотачиваться на интересующих его аспектах и исследовать их настолько подробно, насколько он сочтёт необходимым и насколько позволяют его возможности. Именно отсутствие спешки и огромная заинтересованность в самой проблеме позволяют лучшим представителям любителей науки обходить оснащённые самой современной техникой коллективы профессиональных исследователей. И конечно, для истинного любителя отрицательный результат — тоже результат, то есть повод задуматься, сделать паузу, но не сворачивать исследования немедленно и навсегда.

Отсутствие академических знаний по проблеме, с одной стороны, конечно, минус (об этом будет разговор чуть ниже), но, с другой стороны, оно позволяет взглянуть на проблему под нестандартным углом и, возможно, увидеть что-то новое. Главное, чтобы при этом у исследователя хватило мужества и трезвости для критического взгляда на своё открытие.

Минусы любительских исследований

Основной минус любительских исследований тот же самый, что и главный плюс — это независимость, и, как следствие, отсутствие жёстких сроков и требований к квалификации. В результате исследователи-любители нередко тратят кучу сил и времени на заведомо бесперспективные опыты либо в результате упорного и продолжительного труда изобретают очередной велосипед. Таким образом, один из главных минусов любительского подхода — недостаток знаний и квалификации. Впрочем, самообразование творит чудеса, и, как показывает практика, при должном усердии и способностях бывает гораздо эффективнее традиционного академического подхода как по срокам, так и по глубине овладения материалом, — ведь любитель учится не потому, что «так надо», а потому, что «так хочется». И, приступая к изучению интересующей его темы, любитель, как правило, подходит к проблеме не с чистого листа, а уже имея какие-то свои взгляды, предположения и гипотезы, и потому в процессе изучения он может критически оценивать как свои построения, так и традиционные воззрения на этот предмет. Это важнейший этап, на который, к сожалению, у многих не хватает сил и смелости, — в результате они либо отказываются от своих идей лишь под одним весом авторитетного официального мнения, либо полностью отвергают всё, что было сделано в этой области до них, и пытаются перевернуть картину мира вверх ногами, в конце концов вступая в противоречие с очевидными фактами.

Отсутствие сроков тоже может быть минусом, позволяя человеку раз за разом биться над одной и той же проблемой, в то время как жёсткие ограничения по времени иногда заставляют проявлять чудеса изворотливости, ища подходы к проблеме с разных сторон. Впрочем, гораздо чаще жёсткие сроки вынуждают искать не общее решение, кардинально закрывающее вопрос, а быстро мастерить что-то вроде «заплатки», позволяющей более-менее приемлемым способом разрешить конкретную ситуацию. Это часто встречается и вполне допустимо в инженерной деятельности, но к науке как таковой имеет весьма косвенное отношение.

Ещё один минус, почти всегда сопровождающий любительскую деятельность — это ограниченность в средствах и времени. Поскольку любительские исследования не приносят дохода, да и не доход является их целью, исследователь вынужден зарабатывать средства к существованию другим путём, тратя на это немало времени (в наши дни мало кто получает наследство, позволяющее не думать о заработке и заниматься только исследованиями, а те, кто получает большие наследства, обычно тратят их на цели, весьма далёкие от науки). Да и средств у любителей, как правило, не хватает ни на высокоточное профессиональное оборудование, ни на изготовление более-менее громоздких установок. Ещё чаще у них просто нет места, где всё это можно разместить. Но и здесь есть своё «впрочем» — для многих экспериментов вполне достаточно инструмента и оборудования бытового и любительского уровня, а для теоретических исследований часто вообще нужны лишь бумага и ручка (либо недорогой компьютер из тех, что сейчас доступны почти любому).

Наконец, нельзя не отметить, что до последнего времени у любителей были большие проблемы с донесением своих результатов до других. Публикации в научных журналах для «людей с улицы» были практически недоступны в течении всего XX века. И сейчас опубликоваться именно в научном журнале, не имея учёных степеней и связей в научном мире, также очень непросто, но ситуация изменилась — это уже и не нужно. С развитием Интернета любой желающий изложить свои мысли, результаты и выводы может сделать это в любое время и в любом объёме, в каком посчитает нужным — создав свой сайт или просто написав пост на форуме соответствующей тематики. А найти нужный форум тоже не проблема — как говорится, «Google в помощь»! Добросовестный исследователь, прежде чем излагать свои мысли, обязательно ознакомится с результатами других, а в ходе этого процесса он непременно побывает на многих форумах по интересующей его тематике. Так что к моменту публикации своих материалов он будет хорошо знать, где именно следует разместить их полную версию или краткое сообщение со ссылкой на свой сайт.

В общем, при ближайшем рассмотрении в случае правильного подхода к делу многие «минусы» любительства оказываются не слишком критичными, а «плюсы» — неоспоримыми.

Профессионалы, любители и дилетанты

Расставляя категории исследователей в зависимости от их пользы для науки, я бы придерживался следующей иерархии.

1. Любители. Независимость даёт им возможность вникать в проблему максимально глубоко, а также снимает почти все ограничения в выборе направления исследований. К сожалению, грамотных любителей в наше время очень мало — пожалуй, меньше, чем когда-либо за последние 500 лет! Потому что если исследователь трудится вроде бы безвозмездно, но основная его цель — не поиск истины как таковой, а признание, которое должно последовать после совершения открытия со всеми сопутствующими этому привилегиями, — его следует рассматривать не как любителя, а как профессионала-одиночку, ведь в конечном счёте цель его деятельности — заработок на результатах своего труда, пусть и в отдалённом будущем. Это не обязательно плохо, это просто другая категория.
2. Профессионалы. Как правило, обладают систематическим образованием, навыками и опытом, что позволяет им с высокой достоверностью оценивать перспективы тех или иных идей. К сожалению, производственная текучка не всегда позволяет исследовать проблему с необходимой глубиной, а наработанные привычки и стереотипы зачастую заставляют с порога отвергать то, что не укладывается в привычную картину мира.
3. Дилетанты. Очень многочисленная категория, смежная с любителями, однако в отличии от них не обладающая достаточным багажом знаний и навыков, а также умением эффективно применять их. Нередко являются фанатичными последователями овладевшей ими идеи, отвергая любую критику, а при предложении воплотить идею на практике и показать реальный результат тут же находят кучу «объективных» причин, почему именно для них это невозможно. Часто ограничиваются лишь общими идеями и рассуждениями, считая, что до практического результата весьма сомнительную идею должен довести кто-то другой, и очень удивляясь, что этот «кто-то» годами не находится. Впрочем, крайне редко, в виде исключения из правил, в этой куче сомнительных идей встречаются истинные жемчужины.

Прочтя всё вышесказанное, не следует думать, что я радикально противопоставляю любителей и профессионалов. Встречаются счастливые исключения, соответствующие известному определению учёного как человека, «удовлетворяющего собственное любопытство за государственный счёт». Однако в наше время они слишком редки, а общие результаты слишком мизерны по отношению к затратам на науку — особенно в сравнении с ситуацией столетней давности. И не надо ссылаться на то, что «всё усложнилось»! Увеличение масштабов и затрат в любой деятельности после определённого порога является признаком не развития, а тупика. Оглядываясь назад, я могу констатировать, что в современной официальной науке этот порог был пройден примерно в середине XX века.

Профессионалы и любители в исторической перспективе

Изначально, с античных времён, наукой занимались любители. Судя по некоторым данным, к профессиональным учёным можно было бы отнести лишь египетских жрецов, однако их деятельность была весьма многообразной и отнюдь не ограничивалась одной наукой, да и сведения о них сохранились только отрывочно и дошли до нас через третьи руки. Сведения об античных Греции и Риме гораздо обширнее, и все они говорят о любительском характере научных занятий той эпохи, причём если в Греции подобная деятельность носила преимущественно отвлечённо-академический характер, то в практичном Риме был явно выражен инженерно-прикладной уклон. Естественно, научные изыскания могли себе позволить отнюдь не низы общества, а лишь состоятельные граждане, то есть наука была вполне элитарным занятием. Скажем, в Риме инженерно-архитектурной деятельности не чурались и многие императоры, в том числе такие известные и успешные правители, как Август, Траян, Адриан (которому иногда даже приписывают честь создания такого инженерного шедевра античности, как Пантеон, — именно в качестве технического руководителя проекта, а не просто «спонсора»).

Любительской продолжала оставаться наука и в средние века, и потому заметных успехов в ней по-прежнему достигали только представители обеспеченных слоёв общества. Леонардо да Винчи, Галилей, Кеплер, а позднее Паскаль, Декарт, Исаак Ньютон и другие известные учёные той эпохи были если и не дворянами, то отнюдь и не бедными крестьянами (как раз сэр Исаак, по последним исследованиям, был сыном зажиточного фермера и не имел дворянских корней — типа нашего Ломоносова; впрочем, сам он был убеждён в том, что его отец-фермер происходил из обедневшего дворянского рода). Как люди небедные, они могли уделять достаточное время занятиям наукой. Вместе с ними в науку пришло ещё одно сословие, которому не надо было каждый день добывать хлеб насущный в поте лица своего и к которому относился, например, Николай Коперник, — монахи и священнослужители. Профессора всевозможных университетов, число которых начало расти в эпоху Возрождения, в науке большой роли ещё не играли, оставаясь по преимуществу лишь учителями.

Однако с XVII века роль университетской профессуры в науке начинает возрастать, и некоторые профессора начинают заниматься научной деятельностью на полупрофессиональной основе. Деньги они продолжают получать за обучение студентов, но активно проводят исследования, тесно связанные с преподаваемыми предметами.

Во второй половине XVII века в некоторых странах появляются академии и их аналоги (Англия — 1660, Франция — 1666), и вот тут-то впервые на сцену выходят профессиональные учёные-академики. К середине XVIII века наличие академии наук являлось уже чуть ли не непременным атрибутом любой хоть сколько-нибудь значимой европейской державы. Впрочем, в члены академий попадали лишь учёные с уже известными именами. Прежде чем заработать имя в науке, надо было немало потрудиться на этой ниве, так что имущественный ценз по-прежнему оставался в силе, а научная деятельность учёных до избрания в академию носила любительский или, по крайней мере, полулюбительский характер. Благодаря высокому «порогу вступления» компетентность академиков сомнениям подвергалась редко (хотя и бывали скандалы с «купленным членством», но как раз такие люди старались попасть в академии ради престижа, а отнюдь не из-за академического жалованья). В связи с этим регламентация деятельности академиков была весьма мягкой, и они были свободны в выборе направления исследований едва ли менее, чем до вступления в академию.

В XIX веке центр научной деятельности перемещается из академий в университеты. Однако выполняющие эти исследования профессора и их ассистенты основные и регулярные выплаты получают всё же не за исследования, а за преподавательскую деятельность, а научные труды если и издают за счёт университетских средств, то без гонораров либо с символическими выплатами. Нормальной считалась практика издания научных трудов за свой счёт. Так что собственно научная деятельность по-прежнему остаётся полулюбительской. Общая демократизация отношений между профессорами и студентами, характерная для этого периода, была катализатором процесса, способствуя притоку свежих идей в самых разных областях науки.

Профессиональная наука как массовое явление зарождается лишь в конце XIX века, когда практика выделения денег на конкретные исследования начинает выходить за рамки академий. И если академиям деньги выделяли монархи (т.е. государство) и главной задачей академий было поддержание авторитета страны в научном мире без жёсткого указания направления исследований, то теперь в качестве заказчиков исследований всё чаще выступали промышленники, а целью исследований было достижение тех или иных конкретных технических результатов. В это же время получает широкое распространение то, что сейчас называется «венчурными инвестициями» — финансирование разработки технических и научных идей. Вдохновляли такую практику яркие коммерческие успехи стальных, электрических, телефонных, химических и других магнатов. Кстати, в этот период научная и инженерная деятельность часто переплетались очень тесно, примером чему могут служить, например, работы Теслы и других выдающихся инженеров и учёных того времени. Именно в это время «порог вступления» в науку стал вполне демократичным — любой, сумевший получить высшее образование, а иногда и без него, мог вполне успешно влиться в научное сообщество, если обладал перспективными идеями.

К концу первой четверти XX века наука стала практически полностью профессиональной. На немногих оставшихся учёных-любителей стали смотреть как на чудаков. Почти все они к этому времени были «реликтами прошедших времён», наподобие К.Э.Циолковского или В.Шаубергера. Новых имён учёных-любителей уже не появлялось — не потому, что их не было, а потому, что о них никто не знал — «профессиональный ценз» не давал им возможности опубликовать свои мысли и результаты в научных изданиях, а других способов донести свои идеи до людей в то время не существовало. Подобное положение дел заставляло их либо сворачивать свою деятельность, либо идти в профессиональную науку. В последнем случае необходимым условием было получение академического образования, а это почти гарантировано приводило к наработке стандартных шаблонов мышления и отказу от нетрадиционных подходов к проблемам («несдавшихся» ожидал статус «студентов, отчисленных за неуспеваемость», намертво блокировавший все официальные возможности серьёзно заниматься наукой). К тому же такой путь был доступен лишь относительно молодым людям. Единственной «отдушиной» для неординарных исследователей-любителей были различные общества изобретателей и рационализаторов, пережившие свой расцвет как раз в период приблизительно с 1930-х по 1990-е годы (это относится не только к СССР, но и к другим странам, в том числе и к США).

С массовым распространением общедоступного Интернета с середины 1990-х годов «информационная блокада» профессиональных научных изданий была прорвана. Теперь любой желающий мог опубликовать всё, что считал необходимым, и любой мог попытаться найти всю информацию по интересующему его вопросу. Голос любителей снова стал слышен (конечно, зашумлённый толпой дилетантов — куда же без них!), а значимость официальных научных изданий начала снижаться — ведь теперь «бумажные» публикации с их рецензированием, редактированием, ограничением объёма и длительным ожиданием в очереди нужны были лишь для престижа (в том числе для получения научных званий), а для обмена мнениями и оперативного обсуждения проблем Интернет предоставил всё необходимое, вплоть до возможности видеоконференций в реальном времени.

Итак, глядя на историю науки, можно выделить «любительскую» фазу (до XVII века), «полулюбительскую» (XVII–XIX века), «профессиональную» (XX век), и начинающуюся вместе с XXI веком «профессионально-любительскую» фазу. С точки зрения развития науки как таковой наиболее плодотворной была «полулюбительская» фаза — именно в этот период наука и стала такой, какой мы её знаем сегодня. «Профессиональная» фаза обеспечила наиболее полное использование достижений науки в повседневной практике, однако она оказалась практически бесплодной в плане стратегических научных открытий — накопленная на «полулюбительской» стадии инерция открытий иссякла за 30–50 лет, к середине XX столетия, как только все позиции в официальной науке заняли учёные, полностью сформировавшиеся уже в период «профессиональной» фазы. Таким образом, можно придти к следующему выводу — прорывы в науке главным образом обеспечивает любительский подход, а профессионалы могут наилучшим образом выполнить адаптацию научных открытий и подготовить их к использованию в практической деятельности.

Резюме

Какие выводы следуют из всего вышесказанного?

1. Для достижения практических результатов следует сбалансировано использовать оба метода научного познания — как анализ, так и синтез. Характерный для нашего времени перекос в сторону анализа и абсолютизация математических построений приводят к недопустимому сужению исследований и отсутствию значимых принципиально новых результатов.
2. Чтобы быть свободным в своих исследованиях, необходимо оставаться на любительских позициях. В то же время получение денег от научной деятельности вполне допустимо, но оно должно быть «попутным» и не должно становиться критически важным, — чтобы от него можно было без больших потерь отказаться, если вдруг оно начнёт существенно ограничивать изыскания в интересующем исследователя направлении. В противном случае исследователь переходит на профессиональные рельсы со свойственным этому статусу ограничением свободы научной деятельности, — редко когда прямым, но очень часто вынужденным обстоятельствами.
3. При исследовании какой-либо проблемы сперва необходимо ознакомиться с наработками других исследователей, попутно накапливая и проверяя факты. Затем следует попытаться получить аналитические выражения закономерностей, а если это не удаётся, то придётся ограничиться их качественным описанием. Также можно попытаться создать модель на основе частных закономерностей, более простых, нежели описывающие всё явление в целом, и протестировать её.
4. Для обсуждения проблем и ознакомления с результатами на данный момент более чем достаточно возможностей Интернета. Для поездок и очных встреч с научной точки зрения нет причин за исключением ситуации, когда необходим непосредственный доступ к какому-либо уникальному оборудованию или нужно лично поучаствовать в каком-либо эксперименте (как говорится, «понюхать и пощупать» непосредственно на месте). Наилучшим методом общения представляется переписка по электронной почте. В отличии от живого общения, этот способ даёт возможность лучше обдумать аргументы и отточить мысли, прежде чем излагать их собеседнику, да и требования к пропускной способности канала связи минимальны. По этим же причинам (спонтанность и сиюминутность мысли) я не приветствую использование интернет-общения в реальном времени (Skype) или почти в реальном времени (ICQ). Поездки на конференции также малоактуальны из-за множества отвлекающих факторов административно-бытового характера, сопровождающих подобные мероприятия, и длительного времени в пути (даже в пределах Москвы это часто 2 часа в один конец, туда-обратно — полдня в дороге; в общем, слишком много времени теряется даром). На мой взгляд, общение в реальном времени незаменимо только в одном случае — при «мозговом штурме», в котором участвует 4-5 человек и более.

Впрочем, это моя точка зрения. Возможно, Ваши выводы будут существенно отличаться... ♦